Построение ордеров в массах. Архитектурный ордер. Завершение Архитектурные ордера по виньоле

Существенное значение при этих сопряжениях имеет правило несвешиваемости, заключающееся в том, что отвесы выступающих опорных частей не должны внизу встречать пустоту. В приведенных сопряжениях выполнение этого правила обеспечивается тем, что выше- и нижележащие опорные элементы лежат в одной вертикальной плоскости.

В некоторых случаях нижележащий опорный элемент может выступать против верхнего, но не наоборот. Так, например, делается сопряжение пьедестала с базой колонны в том случае, когда пьедестал не имеет карниза.

Благодаря правилу несвешиваемости обеспечивается равновесие и устойчивость ордерных форм, как конструктивной системы.

Обработка ордером полуциркульных оконных проемов

Полуциркульное окно – окно, вытянутые в вертикальном направлении, но заканчивающиеся сверху полукругом. В подобное окно можно вписать два или полтора круга.

При желании проем можно обработать так – поместить над окном сандрик, для этого надо получить две вертикальные линии, определяющие место и пределы его карниза. Далее с наличником, наподобие контрналичника, проводятся две вертикальные линии, которые и определяют длину карниза сандрика.

Остается определить высоту расположения карниза. Если бы окно не завершалось сверху полукругом, наличник прошел бы горизонтально, превратившись в архитрав, над ним расположился бы гладкий фриз и выше – карниз. В этом же случае наличник слева и справа по кругу спускается вниз. Проводим непосредственно над наличником (архивольтом) какую-нибудь, хотя бы самую узкую горизонтальную тягу в виде валика, астрагала и т. п.; этого вполне достаточно, чтобы трактовать часть над ней как фриз. Ширина фриза приблизительно равна архивольту, а выше определяется место для карниза.

Наконец, эту форму можно развивать еще, оставаясь в пределах знакомых приемов: наличник, окружающий полукруглую часть, можно рассматривать как архивольт, который только обходит полукруглую часть и опирается на импост,– верх импоста равняется с центром арки, а ширина импоста равна ширине архивольта. Профилю импоста можно придать профиль архитрава, но можно также обработать импост в форме простой капители. В этом случае вертикальную часть наличника естественно рассматривать как столбик, как пилястр. Тогда, чтобы быть последовательным, надо дать этому пилястру и базу. Ввиду того, что все формы вокруг окон довольно мелкие, нежные, можно сделать на плоскости пилястра филенки и даже украсить ее орнаментом.

“Брамантово окно”

Таким образом, в окончательном виде получается окно с полукруглым верхом, у которого в прямых частях по бокам поставлены небольшие пилястры, несущие на себе арку; между полем стены и полем пилястра введена плоскость, рисующаяся в виде прямоугольника, заканчивающегося сверху карнизиком; для ясного обозначения фриза под карнизом, непосредственно над архивольтом проведен горизонтальный узкий профилек. Треугольники, получившиеся по бокам арки, обработаны филенками, иногда с кружками в середине. В середине арки можно выделить замковый камень, часто обработанный в виде кронштейна. Вся композиция этого окна, в сущности, не содержит ничего’ нового, но естественно и последовательно вытекает из форм, уже применявшихся в отделке прямоугольных окон. Стоило только поставить задачу обработать полуциркульное окно как прямоугольное, и средства разрешения приходят сами собой и самым естественным образом располагаются по местам.

За этими окнами у западных исследователей закрепилось название, указывающее на их автора, – брамантовы окна.

Тройное окно Палладио

Состоит из большого полуциркульного отверстия с архивольтом, опирающимся на импост, разработанный в виде антаблемента, продолженного влево и вправо от окна. Этот антаблемент с каждой стороны окна подперт в двух местах: непосредственно под архивольтом и на некотором расстоянии от этих колонн.

Таким образом, по сторонам среднего большого полуциркульного окна получаются два прямоугольных окна, высотой, равной колонкам, но с незначительной шириной. Обычно эти узкие окна ограничены с одной стороны свободной круглой колонкой, а с другой – либо полуколонкой, либо полупилястром.

Вся композиция заключена в прямоугольник, ограниченный сверху антаблементом, завершающим здание или этаж, и двумя трехчетвертными колоннами или столбами, поставленными в центре простенков. Получающиеся по бокам арки поля стены обрабатывались различно. Здесь помещались филенки и скульптурные украшения, или же круглые окна.

“Палладиево окно” вызывает довольно разноречивую оценку. Некоторые находят его недостаточно прочным, неустойчивым, считают, что средние колонки находятся в несколько рискованном положении.

Членение стен при помощи ордеров

При членении стен при помощи ордера возможны два варианта:

Стена отодвигается назад настолько, чтобы колонна выступала из плоскости стены не менее, чем на половину своего диаметра. (Меньший выступ колонны из плоскости стены образовал бы случайное и некрасивое сечение капители и базы и искаженный силуэт ствола колонны; поэтому такие выступы колонн в классике никогда не применялись. Форма колонны и ее частей выявляется лучше всего, когда центр колонны в плане несколько вынесен вперед, против плоскости стены, что и делалось в классике. Часто колонна выносилась на 3/4 диаметра).
Колонна превращается в пилястру или упрощенную пилястру – лопатку. (Лопатка – плоский выступ стены, не имеющий базы и капители).

Поэтажное размещение колонн

При расположении ордеров друг над другом применяется правило, следующим образом сформулированное Андреа Палладио:
“Ордера располагаются в зданиях в таком порядке, чтобы наиболее массивный был в самом низу, так как он более всех будет способен выносить тяжесть и послужит более надежным основанием постройки. Поэтому дорический ордер всегда должен быть под ионическим, ионический под коринфским, коринфский под сложным… При желании можно исключить один из ордеров и, например, поставить коринфский непосредственно на дорический, с тем… чтобы более массивный непременно находился внизу”.

Когда нужно использовать одни и те же ордера друг над другом, то уменьшается высота верхних ордеров по сравнению с нижними, как это делали древние греки и рекомендовали делать Витрувий и Альберти.

Немецкий теоретик Ганс Блюм советовал в случае размещения колонн друг над другом (причем не важно, разные это ордера, или один и тот же), использовать в их соотношении пропорцию 3 к 4, верхнего к нижнему.

Построение элементов.

Построение архитектурных обломов:
Обломы или мулюры – это простейшие кривые, из которых состоят профили ордера.

Полочка:
– очень малый плоский пояс.

Вал:
– профиль, очерченный полуокружностью; в плане – всегда круг.
Валик или астрагал
– малый профиль полукругло-выпуклый или очерченный другой подобной кривой.

Выкружка:
– облом с вогнутой кривой; его применяют для соединения других обломов

Четвертной вал:
– облом очерченный четвертью окружности или иной подобной кривой.

Гусек:
– волнообразный облом с вогнутой верхней частью и выпуклой нижней.

Каблучок:
– верхняя часть выпуклая, нижняя – вогнутая.

Скоция:
– профиль в виде “С”, обычно расположен между двумя полочками.

Сложная скоция:

Изогнутость фриза:

И еще раз)

Утонение (энтазис):
Энтазис – дугообразное уменьшение ствола колонны, начинающееся обычно на ¹/₃ ее высоты. Применение энтазиса создает впечатление напряженности колонны и устраняет оптическую иллюзию вогнутости её ствола.

Тосканская и дорическая колонны:

На трети колонны, где начинается утонение описывают полуокружную линию, как это указано чертеже, и от стержня опускают вертикальные линии на дугу.
Далее делят на равные части дугу и остающиеся две трети колонны, например на 4 части.
Пересечение горизонтальных плоскостей проходит через точки 1 – 2 – 3 и т.д., и оси с вертикальными линиями, проведенные из соответствующих точек дуги, образуют точки для проведения наружной линии.

Ионическая, коринфская и сложная колонны:

Ось колонны делим на 8 частей и к точке N, находящейся на расстоянии 1/3 высоты колонны, проводим произвольной длины горизонтальную линию.
Радиусом, равным 1 м., из точки F описываем дугу; от точки F мы проводим через H прямую линию и получаем точку O.
Из точки O через точки пересечения на оси проводятся радиусы (лучи), ограниченные точками m, на расстоянии 1 м. от N, 3, 4, 5 и т.д.
Из точки m провести горизонтальные плоскости, ограниченные точками s на расстоянии 1 м. от 3, 4, 5 и т.д.
Через точки m и s провести линию, которая будет закругленные профилем колонны.

Каннелюры:
Каннелюра – это вертикальный желоб на стволе колонны (такие колонны называют каннелированными, в отличие от гладких), а также горизонтальные желобки на базе колонны ионического ордера. Все классические ордера, кроме тосканского, имеют каннелюры.

Дорическая колонна обрабатывается 20 каннелюрами неглубокого профиля с острыми ребрами (1/3 окружности в плане), колонные ионического, композитного и коринфского ордеров – 24-мя каннелюрам глубокого профиля (в плане – полукруг), которые разделяются ремешками.

Описать полуокружность AB и разделить ее на равные части (10 – 12), проводя радиусы через полученные точки.
Радиусом, равным половине одной из частей, из центров в точках 1, 2, 3, 4 и т.д., описать дуги до пересечения с полуокружностью AB; по полученные точками нанести чертеж каннелюр.

Зубчики (дентикулы):
Дентикулы (дантиклы, зубчики) – ряд небольших прямоугольных кронштейнов, поддерживающих карниз или скат фронтона.

Аттическая база:
База, названная Витрувием аттической (книга III, глава 3), созданная афинянами и употребляющаяся до сих пор, применяется в сложном, коринфском, ионическом, дорическом и даже тосканском ордерах; чаще всего она применяется в ионическом ордере, собственный пьедестал которого употребляется значительно реже.

Вионьола, один из создателей сложного ордера, говорил, что он применяет эту базу охотнее, чем все другие.

Независимо от того, что эта база не настолько богата по количеству обломов, как коринфская, она является самой красивой, и ее находят в большом количестве в древности, когда ее применяли, главным образом, к коринфскому ордеру.

Карниз Виньолы:

Это одним из самых замечательных как по красоте, так и по композиции, карниз был личным изобретение Виньолы, который часто употреблял его в своих постройках.
Он содержит в себе элементы дорического и коринфского ордеров.

Соотношение частей карнизa:
Все высота фасада делиться на 11 частей, из которых одна часть принадлежит карнизу, а 10 частей – фасаду.
Высота карниза равна 3 м. 12 п.; из них: высота фриза – 1 м. 2 п., высота карниза – 1м. 10 п.
Выступ карниза равен 1 м. 14 п.

Витая колонна:

Для построения витой колонны необходимо предварительно подготовить в линиях формы колонны, которую желательно изобразить.
Посредством стержня обыкновенной колонны применяя второй способ построения утонения, делим ось на 48 равных частей; из полученных точек проводим пунктирные линии, параллельные линии OG.
На оси ab вычерчиваем окружность, диаметром, равным выступу колонны, и такую же окружность на линии no.
Делим окружность на 8 равных частей, в результате чего получаем точки h, i, e, m; из этих точек проводим вертикальные линии, параллельные оси ab, которые послужат для начертания внешней спирали.
Затем нанесем (пользуясь спиралью в горизонтальном положении как осью) соответствующие размеры подготовительной колонны и получим точки, через которые пройдут две вогнутые линии витой колонны.

Простые кратные отношения в ордерах, разработанные архитекторами Возрождения, легко запоминаются и облегчают технику расчета и начертания ордера.

Системы архитектурных ордеров продолжали разрабатываться в Италии в эпоху Возрождения в XV и XVI вв. и законченную систему получили у двух выдающихся архитекторов: Джакомо Бароцци Виньолы и Андреа Палладио.

Они разработали четыре ордера: тосканский, дорический, ионический, коринфский и добавили к ним пятый – композитный (или сложный, который впервые возник в античной римской архитектуре). Свои теории ордеров они основывали главным образом, на трактате Витрувия и на изучении памятников античной римской архитектуры.

Ордера Виньолы и Палладио могут быть разделены на простые (тосканский и дорический) и сложные (ионический, коринфский и композитный).

Общее пропорционирование:

Следуя за Витрувием, Виньола и Палладио, все размеры в ордерах определяют при помощи модуля. У Виньолы модуль равен нижнему радиусу колонны и делиться в простых ордерах на 12 парт (частей), в сложных ордерах – на 18 парт.

У Палладио модуль равен нижнему диаметру колонны в тосканском, ионическом, коринфском и композитном ордерах. Этот модуль делится на 60 минут (частей). В дорическом ордере за модуль Палладио принимает нижний радиус колонны и делит его на 30 минут. (Позднее эту систему упростили и стали делить модули всех ордеров на 30 парт.)

При свободно стоящих колоннах в состав ордера входят колонна и антаблемент. При сочетании колоннады с аркадой в состав ордера, помимо колонны (превращающейся в полуколонну) и антаблемента, входит еще пьедестал.

Общая высота антаблемента у Виньолы равна одной четверти высоты колонны в простых ордерах и одной пятой высоты колонны в сложных ордерах.

Общие пропорции колонн коринфского и композитного ордеров у Виньолы одни и те же. У Палладио же пропорции колонн изменяются в пределах всех пяти ордеров. Поэтому на приведенной ниже схеме ордеров ордера по Виньоле изображены в составе четырех ордеров (без композитного), а схемы ордеров по Палладио в составе всех пяти ордеров. Схему ордеров чертятся или в общей высоте, или в общем модуле.

Интерколумнии:

Размеры интерколумниев в ордерах Виньолы и Палладио

Витрувий установил в своем ионическом ордере пять разновидностей интерколумниев, выразив их в нижних диаметрах колонн: 4; 2 ¾; 2 ½; 2; 1 ½.

Палладио принял эту схему, но в отличие от Витрувия, придал эти интерколумнии различным ордерам.

Обломы:

Обломы ордеров Виньолы и Палладио по геометрическим признакам разделяются на:

Прямолинейные:
1) полочка
2) полка
3) пояс
Криволинейные простые:
1) валик
2) вал или торус
3) четвертной вал
4) выкружка
5) обратная выкружка
Криволинейные:
1) гусек, каблучек
2) обратный каблучок
3) скоция

В деталях ордеров обломы несут различные композиционные функции. В одних случаях они являются поддерживающими, а в других – поддерживаемыми или венчающими, иногда связующими и иногда разделяющими. Каблук и четвертной вал, имеющие сильные, упругие очертания, чаще применяются как поддерживающие формы, гусек с его облегчающимися снизу вверх формами – как завершающий, а выкружка – как связующий элемент.

Колонна:

Колонна разделяется на три основные части: базу, ствол и капитель.

Ствол колонны вверху завершается антаблементом, внизу заканчивается обратной выкружкой и полочкой (листель, или чимбия). Нижняя треть ствола – цилиндрическая. Верхние две трети ствола имеют плавное утонение (энтазис).

Каннелюры:

Во всех ордерах, кроме тосканского, ствол колонны обрабатывается каннелюрами. Дорическая колонна имеет 20 каннелюр неглубокого профиля с острыми ребрами. Колонные сложных ордеров имеют 24 каннелюры глубокого профиля. Эти каннелюры разделяются ремешками.
База колонны во всех ордерах имеет высоту, равную нижнему радиусу колонны.

Капители:

Тосканская и дорическая капители имеют общую структуру. Высота их равна нижнему радиусу колонны; они делятся по высоте на три равные части: абак, эхин с ремешками и шейку.

Ионическая капитель имеет высоту (не считая волют), равную 2/3 нижнего радиуса колонны.

Составные части ионической капители: квадратный абак, подушка с волютами, балюстры (с боковых фасадов капители) и эхин, украшенный иониками. Структурной частью волют является глазок, положение которого в капителях Виньолы и Палладио несколько различается. Вычерчивается волюта по системе центров, расположенных внутри глазка.

Коринфская капитель имеет в высоту 2 1/3 нижнего радиуса. Ее основные конструктивные части – колокол и абак (криволинейный в плане); ее декоративные части – два ряда акантовых листьев, угловые и средние волюты, выходящие из стеблей, акантовые листья, подходящие к волютам, и цветок. Построение капители производится в основном с плана по четырем осям с использованием диагональных и промежуточных осей.

Фризы:

Фриз дорического ордера по античной традиции состоит из триглифов и метоп. Расположение триглифов связано с осями колонн. А так как триглифы и метопы имеют строго определенные пропорции (полтора квадрата и квадрат) и определенную высоту (3/4 нижнего диаметра колонны), то расстояние между колоннами в осях в дорическом ордере являются кратными расстоянию между триглифами в осях. Виньола и Палладио приняли в своих ордерах средний вариант интерколумния «в два триглифа». В практике же, кроме того, широко распространен в дорическом ордере интерколумний «в один триглиф», встречается и интерколумний в «три триглифа». В сочетаниях колоннады с аркадой применяется интерколумний «в три тирглифа» (без пъедесталов) и «в пять триглифов» (с пьедесталами).

Карниз:

Карниз во всех ордерах имеет три структурные части: карнизную плиту, поддерживающую часть и венчающую часть. Карнизная плита имеет в своем выносе снизу (в софите – нижней видимой поверхности архитектурной детали) особую борозду, выступ перед которой образуется слезник (капельник). Назначение слезника – преградить дождевой воде, стекающей с карнизной плиты, доступ к поддерживающей части карниза, к фризу и далее к нижним частям здания.

Усложнение карнизов в ордерах происходит за счет развития их поддерживающей части.

В сложных ордерах здесь появляются пояса с зубчиками и с модульонами. Вместе с этим происходит усложнение декора, что отражается и в софитах карнизов: между модульонами появляются кессоны и розетки.

Арки:

Виньола установил для всех ордеров отношение ширины (пролета) арки к ее высоте, равное 1:2. Палладио последовательно изменил пропорции арок в своих ордерах от 3:5 в тосканском ордере до 2:5 (приближенно) в композитном ордере.

Правило пяти ордеров архитектуры / Джакомо Бароццио да Виньола; Перевод А. Г. Габричевского; Комментарий Г. Н. Емельянова. - Издание стереотипное. - Репринт с издания 1939 года (Москва: Издательство Всесоюзной Академии архитектуры). - Москва: Издательство «Архитектура-С», 2005. - 168 с., ил. - (Классики теории архитектуры).

ОТ ИЗДАТЕЛЬСТВА.

В основу настоящего издания положено первое известное нам издание виньоловского трактата, которое большинство исследователей датирует 1562 или 1563 г., опираясь на письмо от 12 июня 1562 г. сына Виньолы Джачинто, пославшего по поручению отца экземпляр „Правила“ в Парму герцогу Оттавио Фарнезе, и на привилегию папы Пия IV, правившего с 1559 по 1564 г. Это издание, вышедшее без имени издателя и без указания места и года издания, состоит из 32 гравированных на меди листов со сплошной нумерацией, включая титульный лист (I), папскую привилегию (II) и посвящение с обращением к читателям (III); издание 1562 г. (по экземпляру, хранящемуся в библиотеке Государственного Эрмитажа) целиком воспроизводится в настоящем издании, занимая титульный лист, текстовую вступительную часть и таблицы от IV до XXXII. Однако вопрос о первом издании виньоловского трактата и его датировке не может еще считаться окончательно разрешенным. Действительно, последний абзац предисловия к читателям, где Виньола обещает дать на таблицах экспликацию наиболее употребительных архитектурных терминов, выгравирован за недостатком места более мелким шрифтом и является, несомненно, более поздней припиской, равно как и самые экспликации и соответствующие им буквы на таблицах, выгравированные тем же более мелким шрифтом. Если прибавить к этому имеющиеся устные свидетельства о существовании более раннего, гравированного на дереве издания, а также если принять во внимание орнаментацию титульного листа, говорящую в пользу более поздней датировки, приходится признать, что мы еще далеки от окончательного решения проблемы. Следующее издание, вышедшее предположительно в 70-х годах, т. е., возможно, еще при жизни Виньолы, и также без указания издателя, года и места, отличается от „первого“ тем, что в нем добавлено пять таблиц: сопоставление пяти ордеров - табл. III, порталы Капраролы - табл. XXXIII и XXXIV, Канчеллерии - табл. XXXVI, дверь палаццо Фарнезе - табл. XXXV и камин - табл. XXXVII. В последующих изданиях (у Росси и Орланди в Риме, а также в Венеции - см. Библиографию) воспроизводятся таблицы первых двух, видимо, с тех же досок, с добавлением целого ряда таблиц с изображением построек Микельанджело, из которых в настоящее издание включена только Порта дель Пополо (табл. XXXVIII), поскольку Виньола участвовал в ее строительстве. Таким образом, читатель имеет перед собой полный состав так называемого „первого“ издания и все наиболее интересные добавления последующих, причем текст трактата, вкомпонованный в таблицы, дается в русском переводе впереди самых таблиц.

К тексту трактата прилагаются переводы биографических материалов о Виньоле от XVI до XVIII в. На первом месте помещены отрывки из „Жизнеописаний“ Вазари, современника Виньолы, который не посвятил отдельного очерка „описанию“ его произведений, как он это сделал для крупнейших мастеров, живших в его время, но ограничился краткими и довольно сдержанными упоминаниями о Виньоле в целом ряде биографий. В его отзывах нередко чувствуется соперник, как, например, в попытках умалить роль Виньолы в строительстве виллы папы Юлия, композицию которой Вазари целиком приписывает себе. Основным источником для биографии Виньолы служит следующее за Вазари жизнеописание, написанное Игнацио Данти (1537-1586) и предпосланное им виньоловским „Двум правилам прикладной перспективы“, которые были им изданы с обширным комментарием после смерти мастера в 1583 г. Игнацио Данти, крупнейший математик и географ своего времени, был сыном архитектора Джулио Данти, бывшего долгое время помощником Виньолы. Близость семьи Данти к семье Виньолы является для нас залогом достоверности тех сведений, которые Данти дает в своей биографии мастера. Следующая биография, заимствованная из сборника Бальоне „Жизнеописания живописцев, скульпторов и архитекторов с 1572 по 1642 г.“, относится уже к XVII в. и характеризует то всеобщее признание, которое творчество Виньолы получило в эпоху барокко. И, наконец, последняя биография Милициа из его „Записок о самых знаменитых архитекторах“ интересна критическими оценками ее автора, архитектора-практика середины XVIII в., страстного поборника классицизма, строгого ревнителя канонов, готового любого „классика” изобличить в ошибке или вольности.

Комментарий архитектора Г. Н. Емельянова является первой попыткой дать критический анализ виньоловского канона. В многочисленных комментированных изданиях XVII и XVIII вв. эта задача по большей части даже и не ставится; обычно дело ограничивается развернутым пересказом и параллельным сопоставлением виньоловских ордеров с ордерами других теоретиков. Комментарий к настоящему изданию дает критический анализ метода Виньолы. В связи с этим автор затрагивает ряд проблем очень мало или вовсе не освещенных в существующей литературе, а именно отношение Виньолы к тем античным памятникам, которые он упоминает, его отношение к предшествовавшим ему теоретикам - Витрувию, Альберти и Серлио, степень его зависимости от них и, наконец, вопрос о связи его канона с осуществленными им постройками. К комментарию приложена краткая хронологическая канва жизни и творчества Виньолы, в которой перечислены все достоверные и приписываемые ему произведения с указанием главнейших изданий, содержащих обмеры или другие изображения этих построек. Редакция считала необходимым ограничиться в этой части кратким справочным материалом, памятуя о том, что издание трактата отнюдь не должно было превращаться в монографию о Виньоле как архитекторе. Особые трудности представляло составление библиографии. Не говоря о том, что вопрос о первых изданиях трактата еще не разрешен, лишь незначительная доля бесчисленных переизданий трактата представлена в книгохранилищах Союза. Это заставило редакцию отказаться от исчерпывающей и притом, что было бы крайне желательно, от аннотированной библиографии.

Вступительная статья и хронологическая канва составлены А. Г. Габричевским, им же выполнен перевод текста трактата. Биографические материалы перевел с итальянского А. И. Венедиктов. Комментарий составлен Г. Н. Емельяновым, библиография - А. Л. Саккетти.

ТРАКТАТ ВИНЬОЛЫ И ЕГО ИСТОРИЧЕСКОЕ ЗНАЧЕНИЕ.

„Правило пяти ордеров“ Виньолы впервые было напечатано в Риме в 1562 г. Трактат Виньолы - последний документ эпохи Возрождения в Риме; церковь Джезу, построенная по проекту Виньолы - первая иезуитская церковь, первый образец зрелой барочной архитектуры. Виньола, как теоретик и практик, был воспитан в традициях искусства высокого Возрождения, в традициях школы Браманте и Рафаэля; однако его деятельность, как зрелого мастера, относящаяся ко второй и третьей четверти XVI в., протекает уже в обстановке все усиливающейся феодальной и клерикальной реакции, в годы Тридентского собора и иезуитской инквизиции, в годы глубокого кризиса реалистического мировоззрения, кризиса, нашедшего себе непосредственное выражение в формах раннего римского барокко. Творчество Виньолы, как мастера переходного времени, оказало одинаково сильное влияние как на создание архитектурного стиля римской контрреформации, так и на экспансию возрожденческой классики за пределы Рима и даже Италии.

Разгром Рима имперскими войсками в 1527 г. сильно обескровил художественную культуру папской столицы. Многие мастера эмигрировали: кто на север Италии, как Джулио Романо и Сансовино, кто во Францию, как Серлио и Приматиччо, за которым на время последовал и Виньола. Из крупных мастеров в Риме остался один Микельанджело, яркая индивидуальность которого наложила свой отпечаток на римское искусство последующих поколений. Виньола, руководивший после его смерти в 1564 г. строительством собора св. Петра, не избежал его влияния; мало того, он наряду с Микельанджело и явился одним из создателей римского барокко. Однако, потеряв почву в Риме, классическая традиция высокого Возрождения не умерла, но постепенно и прочно завоевывает северную Италию (Джулио Романо в Мантуе, Палладио и Сансовино в Венеции, Санмикеле в Вероне, Алесси в Генуе), затем Францию, и, наконец, всю Европу, где эта традиция, постепенно перерождаясь, доживает до эклектизма XIX в. В этом процессе экспансии и перерождения римской классики значительную роль сыграла не только связь отдельных мастеров с традициями античности или римской школы, но и архитектурные трактаты, в числе которых трактат Виньолы занимает совершенно особое место.

Благодаря краткости, догматичности изложения и простоте методов расчета „Правило пяти ордеров“ сделалось каноническим учебником почти* для всех архитектурных школ, воспринявших „классическую“ традицию итальянского Возрождения, т. е., другими словами, почти для всей европейской архитектуры от XVII до середины XIX в. Об этом свидетельствуют бесчисленные издания и переработки трактата на всех европейских языках**. Своей элементарностью и практичностью это руководство затмило и Витрувия, и Серлио, и Палладио, и Скамоцци, которые изучались отдельными специалистами и крупными мастерами, но которые никогда не имели и не могли иметь той популярности и того влияния на повседневную архитектурную практику, какие выпали на долю Виньолы. Популярность виньоловского трактата сыграла поэтому в истории европейской архитектуры двоякую роль: положительную и отрицательную. С одной стороны, „Правило пяти ордеров“, несомненно, содействовало быстрому созреванию и развитию ордерной архитектуры в различных европейских странах, так как оно давало общедоступный ключ к проблемам классического наследия***. Однако, с другой стороны, именно благодаря его элементарности и догматичности трактат сделался евангелием для всех видов академического и эклектического формализма, в особенности в XIX в. Чтобы понять своеобразную судьбу этой книги, которая, возникнув на почве подлинно классического искусства высокого Возрождения, превратилась в мертвую академическую „шпаргалку“, необходимо несколько ближе ознакомиться с историей возникновения и с содержанием самого трактата.

____________

* Исключение составляет Англия, где особой популярностью пользовался Палладио.

** См. Библиографию в конце книги.

*** Это в особенности относится к Франции и, повидимому, к России. Русские мастера XVIII в., несомненно, были знакомы с Виньолой, о чем свидетельствуют русские издания трактата того времени. Вопрос о влиянии Виньолы на архитектурную практику русского классицизма - задача будущих исследований.

Еще в бытность свою в Болонье молодой Виньола был, повидимому, близко знаком с такими знатоками античности, как архитекторы Перуцци и Серлио, историк Гвичардини и филолог Алессандро Манцуоли. В 1532 г. Виньола попадает в Рим, который далеко еще не оправился после разгрома 1527 г. Однако уже при Павле III (Фарнезе), избранном в 1534 г., культурная, строительная и художественная деятельность начинает постепенно оживать. Перуцци, возвратившийся в Рим, руководит постройкой Ватикана и берет себе Виньолу в помощники. Несмотря на реакционную политику Павла III, при котором уже свирепствовала инквизиция и в 1535 г. состоялось открытие Тридентского собора, контрреформация в лице папы еще терпимо относится к гуманизму, который находит себе много приверженцев среди знати, литераторов и художников. Традиции „золотого века“ еще живы, мало того, для 30-х и 40-х годов характерна тенденция подытоживания и канонизирования великих достижений античности и Возрождения. После безвременья 20-х годов наблюдается новая волна археологических изысканий, желание отдать себе отчет в сущности совершившегося возрождения античности, понять его исторические корни, сформулировать законы подлинно классического искусства. Эта тенденция легла в основу вазариевских „Жизнеописаний“, замысел которых возник в 1546 г. в среде тех писателей и художников, которым покровительствовал кардинал Алессандро Фарнезе, постоянный покровитель и заказчик Виньолы, посвятившего ему свой трактат; эта же тенденция легла в основу той витрувианской академии, в недрах которой, несомненно, созрел замысел виньоловского трактата. Академия эта, основанная, повидимому, в 1538 г., носила громкое название „Академии доблести" (Academia della Virtú); в состав ее входили между прочими Алессандро Манцуоли из Болоньи, Марчелло Червини (будущий папа Марцелл II),кардинал Маффеи, филолог, грамматик и критик Клаудио Толомеи и комментатор Витрувия Филандер, а также архитекторы Перуцци и Виньола. Перуцци, умерший в 1536 г., оставил огромный материал по теории и археологии античной архитектуры, который был в значительной степени использован Серлио в его трактате, первые книги которого вышли уже в 1537 г. Академия просуществовала недолго; однако, судя по дошедшему до нас письму Клаудио Толомеи к графу Агостино Ланди от 14 ноября 1543 г., витрувианцы, идя по стопам Рафаэля, фра Джокондо и Кастильоне* ставили себе грандиозные задачи, которые вкратце сводились к следующему. Во-первых, предполагалось новое критическое издание текста Витрувия, а также издание этого же текста, изложенного „хорошей“ цицероновской латынью и снабженного рисунками, как иллюстрирующими самый текст, так и воспроизводящими античные постройки, с указанием совпадений с витрувианским каноном и отклонений от него; кроме того, предполагался итальянский перевод, словарь темных выражений оригинала, словарь латинских и греческих технических терминов, толковый словарь итальянских терминов и, наконец, указатель, позволяющий отыскать тот или иной термин на соответствующих рисунках. Во-вторых, было задумано историческое описание всех - как сохранившихся, так и разрушенных - античных построек в Риме и за его пределами, а также монументальное издание зарисовок и обмеров всех античных древностей, вплоть до медалей и всякого рода орудий, причем каждый памятник должен был иметь исторический и эстетический комментарий, а античным ордерам и деталям отводился особый раздел.

____________

* Ср. „Мастера искусства об искусстве“, т. I, стр. 163-171. М. ОГИЗ, 1937.

Эта обширная программа, которая была рассчитана на три года, так и осталась неосуществленной, по всей вероятности, за отсутствием финансовой поддержки со стороны какого-нибудь мецената, на необходимость привлечения которого недвусмысленно намекает Толомеи в своем письме к графу Ланди. Однако работа академиков прошла не даром. Не говоря о том, что и Барбаро и другие позднейшие теоретики и комментаторы могли пользоваться материалами академии, Виньола, несомненно, принимал участие в ее изысканиях с 1536 г. (когда он, после смерти Перуцци, лишился своей должности по строительству Ватикана) и до своего отъезда во Францию в 1541 г. Столь же несомненно, наконец, что „Правило пяти ордеров“ является плодом работ Виньолы в витрувианской академии.

Но Виньола не был кабинетным ученым. Заваленный заказами и поглощенный практической деятельностью, он лишь двадцать лет спустя приступил к изданию своего руководства, располагая обширным обмерным материалом. Произошло это, как он сам говорит в своем предисловии „Читателям“, по настоянию друзей. Не подлежит сомнению, что все таблицы так называемого „первого“ издания выполнены самим Виньолой. Об этом свидетельствуют его подлинные рисунки, хранящиеся в Уффициях (см. Хронологическую канву), на которых Виньола написал даже весь текст в том виде, в каком он воспроизведен на гравюрах. Мало того, возможно, что Виньола является и автором гравюр; в пользу этого предположения можно привести слова Вазари (см. стр. 61), который в жизнеописании Маркантонио упоминает Виньолу как гравера, ссылаясь на его трактат. Кроме того, не следует забывать, что как-раз в это время, в начале 60-х годов, начиналось строительство Капраролы, и возможно, что архитектор хотел познакомить заказчика, кардинала Алессандро Фарнезе, с элементарными законами своего искусства; недаром в качестве примера карниза Виньола изобразил в своем трактате карниз Капраролы. Из предисловия явствует, что Виньола не хотел ограничиваться изданием краткого руководства, а предполагал выпустить еще целый ряд исследований по теории архитектуры**, из которых до нас дошла только его „Перспектива“, вышедшая в посмертном издании Данти в 1583 г.

____________

** Согласно свидетельству Вазари (см. стр. 62), которому в данном случае нет оснований не доверять, Виньола, помимо опубликованных трудов, - т. е, очевидно, трактата, - „пишет“ другие теоретические сочинения (Вазари писал о Виньоле, когда Виньоле было 58 лет, т. е. в 1565 г. Второе издание „Жизнеописаний“, в которое автор включил сведения о своих современниках, вышло в 1568 г.).

Если бы сохранились другие теоретические сочинения Виньолы, судьба его трактата была бы, вероятно, иной; возможно, что догматичное и формальное краткое руководство получило бы недостающее ему принципиальное и научное обоснование, которое парализовало бы отрицательное влияние, оказанное им на европейскую архитектурную практику. А главное, мы наверняка получили бы ответ на целый ряд недоумений и вопросов, которые возникают у каждого архитектора и историка при внимательном изучении „Правила пяти ордеров“.

Все эти вопросы сводятся в основном к следующему: чем объяснить, что Виньола, хотя бы даже в кратком руководстве, рассматривает ордер как совершенно абстрактную систему, никак не связывая его с проблемами масштабности и абсолютных размеров? Чем объяснить, что Виньола ни слова не говорит о взаимной зависимости высоты колонны, ее сужения и размера междустолпий, хотя бы в пределах того, что дает Витрувий и чего Виньола, конечно, не мог не знать? Какова та средняя, оптимальная высота ордера, которую Виньола положил в основу своей системы пропорций? Не мог же он считать, что эти пропорции пригодны для любой абсолютной величины и что их можно механически увеличивать или уменьшать, не искажая их смысла, как это, видимо, думали все те „классики” и эклектики, которые честно строили по Виньоле. Предполагать, что „Правило пяти ордеров” не более как краткое руководство для каменщиков и лепщиков, едва ли возможно, если верить автору, который в предисловии прямо говорит, что канон его является плодом многолетних научных изысканий и выведен им „исключительно, чтобы пользоваться им для моих собственных надобностей”. Наконец, достаточно хотя бы приблизительно прикинуть виньоловское „Правило” к дошедшим до нас его собственным постройкам, и мы легко убедимся в том, что Виньола-архитектор, за исключением разве карниза в Капрароле да отчасти несохранившегося и обмеренного Летаруйи дома на пьяцца Навона, не только „вольно” применяет свое „Правило”, но чаще всего вовсе с ним не считается. Несомненно, что Виньола-художник на практике всегда исходил из тех масштабных закономерностей, о которых Виньола-теоретик не обмолвился ни единым словом.

Правда, одна фраза в предисловии проливает некоторый свет на эту проблему. Возражая тем, кто, не веря в возможность незыблемых правил, ссылаются на Витрувия, утверждавшего, что „в украшениях постоянно приходится увеличивать или уменьшать пропорции отдельных членений, чтобы при помощи искусства возмещать то, в чем по той или иной случайной причине обманывается наше зрение”, Виньола отвечает: „В таких случаях все равно необходимо знать, какой именно размер должен видеть наш глаз, а это всегда и будет тем твердым правилом, которое считают необходимым соблюдать*. Кроме того, нужно пользоваться определенными и прекрасными правилами перспективы...”. Несмотря на некоторую туманность выражений Виньолы, из этой фразы можно заключить, во-первых, что во времена Виньолы существовали антиклассические, уже барочные, течения в архитектурной теории и практике, которые использовали Витрувия для отрицания самой возможности рационального обоснования законов архитектуры**, во-вторых, что Виньола как-раз и является сторонником этой закономерности, распространяя ее действия на те оптические коррективы, о которых говорит Витрувий и которые относятся к области перспективы, - науки, по его мнению, необходимой архитектору не менее, чем живописцу. Правда, „Два правила практической перспективы”, вышедшие после смерти Виньолы, касаются исключительно начертательной перспективы и ничего не дают по вопросу об учете перспективного восприятия при создании архитектурных форм, тем не менее, мы повторяем, Виньола не мог не знать о тех законах масштабности, о которых он умалчивает в своем трактате и которые, несомненно, должны были быть освещены в других, не написанных им или не дошедших до нас, трактатах. Вопрос о том, почему он не счел нужным коснуться их в своем кратком руководстве, остается открытым. Если не прибегать к мало вероятной в данном случае гипотезе о профессиональном засекречивании, приходится признать, что Виньола был очень плохим педагогом, не подозревавшим о том вреде, который он принесет многим и многим поколениям архитекторов.

____________

* Привожу очень неясный итальянский текст этой фразы, в переводе которой я отнюдь не чувствую себя уверенным: „in questo caso esser in ogni modo necessario sapere quanto si vuole che appaia all’occhio nostro, il che sara sempre la regola ferma che altri si havera proposto di osservare“.

Недаром Вёльфлин („Renaissance und Barock“. 3 Aufl., S. 11), основываясь, повидимому, на той же фразе, делает диаметрально противоположный вывод, с которым при нашем понимании текста согласиться невозможно: „Во всем же, что выходит за пределы ордеров, он считает себя ничем не связанным. Ему до духа античности нет никакого дела“.

** Характерно дошедшее до нас сведение о том, что в 1541 г. в Риме была основана „Академия гнева“ (Academia dello Sdegno) для борьбы с витрувианством и витрувианской академией. Ср. Atangi, Lettere facete, 1601, pp. 374, 377, см. Promis, Architetti ed architettura presso i Romani; p. 66 - Memorie della Reale Academia delle Scienze di Torino, Serie seconda, tomo 27, Torino 1873.

Однако если формальность и абстрактность в замысле трактата не дают нам никакого права говорить о формализме Виньолы как теоретика вообще, а тем более о формализме Виньолы как художника, тем не менее, в самом методе построения своего ордерного канона Виньола все же является во всяком случае эклектиком по сравнению с Витрувием и Альберти, а также по сравнению с Палладио и северо-итальянскими теоретиками XVI в., которые восприняли реалистическую традицию античности и XV в. Для этой реалистической традиции характерно, с одной стороны, как-раз конкретное, а не абстрактное понимание ордера, пропорции которого всегда устанавливаются в связи с реальными размерами здания в целом, его конструктивными особенностями и зрительными условиями его восприятия; с другой стороны, для итальянских теоретиков, воспринявших эту традицию, характерно реалистическое отношение к античному наследию; так, например и Альберти и Палладио очень либеральны в отношении канона, вернее, они не столько устанавливают некий канон , сколько дают образцы , допускающие бесчисленные варианты и бесчисленные отклонения в зависимости от конкретных условий, определяющих структуру художественного образа; мало того, Палладио, давая нормальные пропорции того или иного ордера, обычно дает обмеры конкретного античного памятника, как наиболее красивого и удовлетворяющего его образца. Не так поступает Виньола. Если мы не располагаем достаточными материалами, чтобы обвинить огулом всю архитектурную эстетику Виньолы в формализме, тем более, что его художественное творчество и не позволяет нам этого делать, то в отношении использования им античного наследия в построении ордера мы имеем дело со своеобразным видом эклектического конструирования некоей отвлеченной системы, которая создается на основе Витрувия и других теоретиков и путем отбора и абстрагирования отдельных черт из всей совокупности античных памятников. В этом отношении „ордера” Виньолы, в том виде, в каком они излагаются в его трактате, по существу, мало что имеют общего с конкретными образцами античного искусства и во всяком случае по духу несравненно дальше от античности, чем, например, образцы Палладио, хотя и тот и другой опираются на Витрувия и примерно на тот же круг римских памятников. Чтобы убедиться в этом, достаточно внимательно прочитать предисловие „Читателям”, где Виньола подробно освещает свой метод. Прежде всего Виньола исходит из эстетической аксиомы,что более красивыми кажутся те произведения, которые „обладают некиими определениями и менее сложными числовыми отношениями и пропорциями“, и те, в которых „каждое малейшее членение в точности служит единицей измерения для больших членений“, т. е. те, для которых модульный принцип целых чисел является не только методом приближенного числового выражения величин, но и принципом реального построения. Другими словами, Виньола сознательно упрощает и вульгаризирует все богатство и разнообразие часто иррациональных отношений, наблюдаемых в большинстве античных произведений. Далее Виньола, компонуя свои канонические образцы, правда, выбирает, по его словам, какой-нибудь определенный конкретный пример, но подвергает его своеобразной обработке чисто эклектического порядка: „Если какое-нибудь мельчайшее членение не всецело подчиняется пропорциям чисел (что очень часто имеет место в работе каменотесов или проистекает от каких-либо других случайностей, которые имеют большое значение для таких мелочей), я это выравниваю в своем правиле, не допуская, однако, никаких существенных отклонений, но опираясь в таких малых вольностях на авторитет других построек“. Так получаются чисто отвлеченные препарированные „идеи“ пяти ордеров.

Итак, виньоловский канон имеет, по существу, очень мало общего с античностью; это скорее канон позднего римского Возрождения, канон, создававшийся в связи с тенденцией задним числом подытожить и зафиксировать достижения „золотого века“. Об этой тенденции мы уже говорили, - она типична для кризиса реалистического мировоззрения, наступившего в Риме на почве феодальной и клерикальной реакции. Вместе с тем, невольно возникает предположение, что Виньола, хотя и дающий отповедь антиклассическим тенденциям в архитектуре, одной ногой уже стоит на почве барокко, для которого ордер постепенно утрачивает свой реальный конструктивный смысл и все более и более приобретает характер отвлеченной и, по существу, уже декоративной системы.

Выводы для советского архитектора напрашиваются сами собой. Трактат Виньолы - в высшей степени интересный документ, как фрагмент не дошедших до нас обширных теоретических и археологических изысканий крупнейшего мастера и как попытка канонизировать архитектурные формы античности на грани между ренессансом и барокко. До конца понять и оценить опыт Виньолы можно лишь в связи с общей историей развития теоретической мысли и в связи с изучением творчества Виньолы как архитектора, что является задачей будущего исследования, после того, как будут обследованы и обмерены все сохранившиеся постройки мастера, и после того, как будет установлено, насколько и как сам Виньола пользовался установленным им каноном в своей архитектурной практике. В то же время „Правило пяти ордеров“ ни в коем случае не может и не должно служить ни учебным пособием, ни руководством при проектировании; оно отнюдь не должно связывать нашего архитектора в его творческой работе, так же, как оно не связывало в этом отношении и самого Виньолу. Однако ни один архитектор не может пройти мимо Виньолы, если он хочет понять историю классического наследия в европейской архитектуре, начиная от эпохи Возрождения и до наших дней. В то же время изучение Виньолы может принести пользу учащемуся или архитектору только при условии сугубо критического к нему отношения, при условии предварительного изучения конкретных образцов классики и, наконец, при условии глубокого знания, хотя бы по Витрувию и Палладио, всех тех проблем классической архитектуры, о которых Виньола умалчивает.

А. Габричевский.

От издательства... 5

Трактат Виньолы и его историческое значение - А. Габричевский. 7

Виньола - Правило пяти ордеров. Пер. А. Габричевского... 11

Вазари, Данти, Бальоне, Милициа - Жизнеописания Виньолы. Пер. А. Венедиктова 59

Построение ордеров в массах – это упрощенное их изображение, в котором исключаются мелкие подробности, и все кривые линии условно заменяются прямыми (рис 2, 3).

В связи с тем, что основные пропорции композитного ордера такие же, как и коринфского, а по богатству отделки и оригинальности он мало отличается от ионического и коринфского, подробному анализу подлежат четыре ордера – тосканский, дорический, ионический и коринфский (рис.1).

Все части ордера имеют определенные размеры, которые находятся в строгом взаимном соотношении. Правильное соотношение между высотой колонны и антаблемента зодчие искали в течение многих веков. Изучая эти размеры по сохранившимся древним зданиям, теоретик эпохи ВозрожденияВиньола вывел некоторые средние простые отношения, которые сделались общепринятыми.

По Виньоле высота антаблемента составляет 1/4, а высота пьедестала – 1/3 часть высоты колонны. Следовательно, для определения основных частей ордера надо всю его высоту разделить на 3 неравные части, пропорциональные 1/4:1:1/3 или 3:12:4 (приведя дроби к общему знаменателю). Складывая эти части, получим 19, т.е. разделив всю высоту на 19 частей, 3 верхние части отделяем на антаблемент ; 12 средних частей – на колонну и 4 нижних – на пьедестал .

Рассмотрим в отдельности каждую часть, вошедшую в состав ордера.При сравнении представленных в табл. 1 четырех ордеров в массах видно, что тосканская колонна отличается от других типов колонн большей массивностью и тяжеловесностью пропорций. Толщина ее равна 1/7 высоты. Толщина дорической колонны несколько меньше и равняется 1/8 высоты, ионической – 1/9, коринфской – 1/10.

Так как все части ордера по своим размерам зависят одна от другой, здесь нет места абсолютным величинам таким, как метр, сантиметр.

В каждом отдельном случае за единицу меры надо принять какую-либо часть ордера. Такой частью стали считать нижний радиус колонны и назвали эту меру МОДУЛЕМ. Для изображения мелких деталей ордера модуль делится на части, называемые ПАРТАМИ; в тосканском и дорическом ордерах их 12, а в ионическом и коринфском – 18 парт.

Уяснив себе, что такое модуль и пользуясь данными таблицы 1, в которой приведены в модулях размеры основных частей ордера, можно продолжить построение ордеров в массах.

Таблица 1

Построение архитектурных ордеров в массах

Колонна представляет собой круглый столб, несколько утоняющийсякверху.

Это утонение составляет 1/6 часть от нижней толщины колонны и обычно начинается с одной третьей части ее высоты, нижняя же треть колонны делается цилиндрической. Таким образом, верхний диаметр колонны составляет 5/6 нижнего диаметра. При вычерчивании колонны в небольшом масштабе утоняющаяся часть показывается слегка наклонными линиями. При значительном масштабе утонение делается по плавной кривой, называемой ЭНТАЗИСОМ.

Наметив главную среднюю часть колонны, называемую СТЕРЖНЕМ или СТВОЛОМ, можно перейти к построению нижней ее части – БАЗЫ, а затем верхней – КАПИТЕЛИ.

Высота баз у всех ордеров равняется одному модулю. База состоит из двух частей: нижняя часть – квадратная плита – ПЛИНТ – составляет основание базы; верхняя часть – КОЛЬЦО, круглое в плане, – переход от стержня колонны к плинту (рис. 2).

В тосканском и дорическом ордерах кольцо и плинт равны по величине и кольцо в массах изображается наклонной линией, расширяющейся книзу под углом 45°, В ионическом и коринфском ордерах кольцо составляет 2/3 высоты базы и расширение его книзу показывается под углом 60°.

Верхняя часть колонны называется КАПИТЕЛЬЮ.

Высота капителей тосканского и дорического ордеров, как баз, равна одному модулю. Капитель состоит из трех, одинаковой ширины, частей. Верхняя часть – квадратная плита – АБАКА; средняя – круглая в плане в виде полувала – ЭХИН; нижняя – продолжение стержня колонны – ШЕЙКА. Разделив высоту капители на три равные части, следует рассматривать шейку как продолжение стержня колонны; эхин показывается наклонной линией, расширяющейся кверху под углом 45°; абака изображается вертикальной линией непосредственно от наклонной эхина.

Капитель ионического ордера имеет особые спиральные завитки – ВОЛЮТЫ и сильно отличается от других капителей. Она имеет абак и вал, не имеет шейки, а высота капители равняется 2/3 модуля. Построение ее в массах производится следующим образом. Откладывается общая величина капители – 2/3 модуля, а затем абака – 1/6 модуля. На линии низа капители – на расстоянии I модуля от оси колонны находятся центры волют. Условно волюты изображаются в виде прямоугольника. При этом соблюдаются величины удаления сторон прямоугольника от центра волюты: по вертикали вверх – 9 парт, вниз – 7 парт; по горизонтали дальше от оси колонны – 8 парт, ближе к оси – 6 парт. При весьма незначительном модуле допускается волюты изображать в форме квадрата со стороной, равной одному модулю (рис. 4,а).

Высота коринфской капители – 2 и1/3 модуля; 1/3 модуля приходится на абак и 2 модуля на остальную часть капители, имеющую сложную обработку в виде двух рядов листьев и вырастающих из них завитков. Ширина абака составляет три модуля. После откладывания в одну и другую сторону от оси по 11/2 модуля из зафиксированных точек проводят наклонные под углом 45° к оси колонны до пересечения с нижней линией абака, а затем продолжают их до соединения с верхом ствола колонны (рис. 4,б).

Рис.4Капители в массах: а) ионическая; б) коринфская

Переходя к построению антаблемента, необходимо помнить ПРАВИЛО НЕСВЕШИВАЕМОСТИ, состоящее в том, что верхние части архитектурных элементов не должны быть шире нижних, т.е. на всяком изображении угловой колонны вертикальная линия угла антаблемента должна соответствовать продолжению очертания ствола колонны. Те архитектурные части, которые в силу особых причин имеют расширения кверху, не должны нести никакой нагрузки (свешивающаяся часть карниза).

Антаблемент состоит из трех частей: АРХИТРАВА, ФРИЗА И КАРНИЗА.

Архитрав – первая существенная часть антаблемента, представляющая собой горизонтальные балки, которыми перекрывают пространство между колоннами. В первых двух ордерах архитравы имеют очень простую форму и величина их равна 1 модулю. В ионическом ордере эта форма расчленена на три полосы и завершается профилем наверху. Соответственно увеличена высота архитрава – до 1 и 1/4 модуля.

В коринфском ордере архитрав подучил еще большее развитие и имеет высоту 1 и 1/2 модуля. Учитывая, что во всех ордерах в верхней части архитрава имеются выступающие элементы, условно при изображении этой части ордера в массах линия архитрава слегка расширяется кверху. Над архитравом помещается средняя часть антаблемента – фриз. Для всех четырех ордеров фриз показывается вертикальной линией, совпадающей с линией продолжения ствола колонны. Размер фриза выполняется по данным, приведенным в таблице 1.

Над фризом находится верхняя часть антаблемента – карниз.

Это одна из важнейших архитектурных форм, имеющая расширение кверху, которое объясняется особым назначением карнизной части ордера или здания. Если бы стена здания заканчивалась наверху гладко, без каких-либо выступающих частей и от неенепосредственно начиналась бы крыша, то пыль вместе с атмосферной влагой потекла бы с крыши по стенам здания. Во избежание этого в верхней части стены укладываются каменные плиты, выступающие вперед из плоскости стен, и от этих плит начинается крыша. Такие выступающие каменные плиты составляют СВЕШИВАЮЩУЮСЯ ЧАСТЬ КАРНИЗА (рис.5). Благодаря свешивающимся карнизным плитам вода с крыши течет по наружной вертикальной плоскости этих плит вниз, в некотором отдалении от стены. Однако вследствие свойства воды, часть жидкости, отдуваемая ветром, может попадать на стену. Чтобы этого не случилось – в нижней поверхности свешивающейся каменной плиты делается углубление. Капли воды, достигнув выемки в плите, подняться вверх не могут и как слезы капают вниз. Это сходство послужило поводом к тому, чтобы дать желобку в камне название СЛЕЗНИК, а сам камень назвать СЛЕЗНИКОВЫМ КАМНЕМ.

Рис.5 Элементы карниза

Стремление возможно больше выдвинуть вперед эту свешивающуюся часть и обеспечить ей равновесие привело к устройству уширения стены под слезниковыми камнями, которое получило название ПОДДЕРЖИВАЮЩЕЙ ЧАСТИ КАРНИЗА.

Для предохранения от подтеков воды, ярко освещенной солнцем наружной поверхности слезникового камня, часть кровли, находящаяся непосредственно на слезнике, выполняется в виде художественно обработанного желоба. Эта часть карниза называется ВЕНЧАЮЩЕЙ. Обычно она декорирована львиными головами и орнаментом.

Таким образом, карниз состоит из трех частей: поддерживающей, выступающей и венчающей. Величина каждой части карниза указана в таблице. При построении в массах вынос карниза условно принимается равным его ширине, так что самая выступающая точка определяется проведением наклонной линии под углом 45° от нижней части карниза. Средняя часть карниза выступает вперед, имея свес в виде горизонтальной прямой, составляющей нижнюю часть слезникового камня.

Изображение пьедесталов не представляет трудностей и подробно не описывается. Необходимо только помнить, что базы являются очень важными конструктивными частями ордера и ширина пьедестала должна равняться ширине нижней части базы колонны.

Изучив все четыре ордера в главных чертах или в массах, дальнейшее исследование их должно идти по пути рассмотрения отдельных деталей.

Ордера Виньолы и Палладио могут быть разделены на простые (тосканский и дорический) и сложные (ионический, коринфский и композитный).

Общее пропорционирование

У Палладио модуль равен нижнему диаметру колонны в тосканском, ионическом, коринфском и композитном ордерах. Этот модуль делится на 60 минут (частей). В дорическом ордере за модуль Палладио принимает нижний радиус колонны и делит его на 30 минут. (Позднее эту систему упростили и стали делить модули всех ордеров на 30 парт.)

Пропорции колонн

Интерколумнии

Размеры интерколумниев в ордерах Виньолы и Палладио

Палладио принял эту схему, но в отличие от Витрувия, придал эти интерколумнии различным ордерам.

Обломы

Обломы ордеров Виньолы и Палладио по геометрическим признакам разделяются на:

прямолинейные:
- полочка
- полка
криволинейные простые:
- валик
- вал или торус
- четвертной вал
- выкружка
- обратная выкружка
криволинейные:
- гусек
  каблучек
- обратный каблучок
- скоция

Колонна

Колонна разделяется на три основные части: базу, ствол и капитель.

Каннелюры

База колонны во всех ордерах имеет высоту, равную нижнему радиусу колонны.

Капители

Ионическая капитель имеет высоту (не считая волют), равную 2/3 нижнего радиуса колонны.

Составные части ионической капители: квадратный абак, подушка с волютами, балюстры (с боковых фасадов капители) и эхин, украшенный иониками . Структурной частью волют является глазок, положение которого в капителях Виньолы и Палладио несколько различается. Вычерчивается волюта по системе центров, расположенных внутри глазка.

Построение капителей:

Фризы

Фриз дорического ордера по античной традиции состоит из триглифов и метоп . Расположение триглифов связано с осями колонн. А так как триглифы и метопы имеют строго определенные пропорции (полтора квадрата и квадрат) и определенную высоту (3/4 нижнего диаметра колонны), то расстояние между колоннами в осях в дорическом ордере являются кратными расстоянию между триглифами в осях. Виньола и Палладио приняли в своих ордерах средний вариант интерколумния «в два триглифа». В практике же, кроме того, широко распространен в дорическом ордере интерколумний «в один триглиф», встречается и интерколумний в «три триглифа». В сочетаниях колоннады с аркадой применяется интерколумний «в три тирглифа» (без пъедесталов) и «в пять триглифов» (с пьедесталами).